А сегодня бы хотелось поговорить вот о чём: как часто мы открываем какой-нибудь учебник по психиатрии, вновь и вновь проскакиваем пресно-масленое определение науки, которая всех нас объединила, а дальше, как это часто бывает, видим, что предметом психиатрии является ни что иное, как “психика”. “Ну и что здесь не так?” – возразит наш читатель. А давайте представим следующее: молодой терапевт-ординатор открывает раздел пульмонологии и видит, что ” предметом изучения пульмонологии является…дыхание”. Э, а где лёгкие, плевра, бронхи? – спросит скептически задира, и ведь будет прав! Предметом изучения пульмонологии являются лёгкие, а дыхание –, говоря простым языком, – это всего лишь продукт функционирования лёгких, обеспечивающий газообмен между человеком и окружающей средой. Да, на исследовании дыхания (спирографии) строится диагностика, наверное, самых распространённых в пульмонологии заболеваний – бронхиальной астмы и ХОБЛ, но никто не ставит ФВД во главе угла целой науки, ибо нарушение дыхания всегда имеет под собой биологическую основу, которую можно также попытаться найти с помощью перкуссии, аускультации или методов визуализации. Именно её и изучает пульмонология.

 

Тоже самое и с “психикой”! Она является лишь продуктом функционирования головного мозга, обеспечивающим адаптацию организма во внешней среде, в т.ч. в социуме. Несколько неправильно в XXI веке делать из нейрофизиологических процессов, обеспечивающих психику, что-то автономное и оторванное от своего биологического субстрата. По этой причине предметом психиатрии в научной литературе должен быть головной мозг, определённые дисфункции которого приводят к тем или иным расстройствам психики, и именно её исследование (психики) является главным диагностическим инструментом для психиатров, будто спирография для пульмонологов (здесь, кстати, можно завести отдельную дискуссию о правомерности термина “психика”, учитывая его этимологию. Лично я предпочитаю термин “высшая нервная деятельность”, хотя, по мнению некоторых учёных мужей, он тоже является спорным).

 

Для кого-то такая придирка покажется малозначительной, но с точки зрения точных наук разница колоссальна, ибо клинические проявления болезни не есть всё, всё – это причина болезни, которую мы пытаемся найти и выличить. Описательный период психиатрии закончился античностью, поэтому между “депрессия – это расстройство психики, хар-ся…” и “депрессия – это расстройство головного мозга, хар-ся…” разница, примерно, в 2000 лет.

 

Тут же хочется провести ещё одну аналогию с пульмонологией (раз уж на то дело пошло): раньше одышка считалась отдельным заболеванием, однако сейчас мы знаем целый ряд патологий сердца, лёгких и крови, которые могут привести к данному симптому. Это я к тому, что мы, психиатры, сейчас изучаем “одышку”. Мы пытаемся классифицировать многочисленные психопатологические феномены, дать им термины, хотя, возможно, что нейробиологи вскоре вскроют, что они имеют одну и ту же природу, или наоборот – один и тот же синдром будет являться проявлением различных заболеваний (и пример тому то, что сейчас творится в DSM-5 и МКБ-11 с кататонией). Вот признайтесь сами себе честно, вы хоть раз пытались пропустить сквозь себя этиологическую классификацию олигофрений? Это ведь с ума сойти можно, у меня пол вечера ушло на разбор одной фенилкетонурии. Зато как всё просто в клинической классификации, верно? Главное не перепутать в какой последовательности идёт дебил, имбецил и идиот и не запамятовать нормы IQ для умственной отсталости по МКБ-10. Тот же синдром Кандинского-Клерамбо, так любимый советской психиатрической школой, может иметь травматическую природу. Т.е. получается, что он и не такой патогномоничный для шизофрении?

 

Но тем и прекрасна психиатрия, что самые великие открытия в этой области произойдут в ближайшие десятилетия, и чтобы хоть чуть-чуть ускорить сей процесс необходимо, в первую очередь, сбросить хитиновый покров клинического субъективизма и отдаться в пучины скепсиса на языке нейрохимии. Иначе мы так и будем бегать от психозов у олигофренов до пфропфшизофрении Глаусса или, как часто это бывает, до гебефренической шизофрении, в то время как буржуа из западных стран публикуют в журнале Schizophrenia Bulletin большой обзор, включающий 24 публикации, выполненные на основе 28 когорт пациентов, который не подтверждает концепцию наличия различных форм шизофрении, из-за чего в DSM-5 ( и в будущей МКБ-11) вместо них были введены психопатологические дименсии. Нет больше параноидной, господа! И что нам теперь делать? Поставим-ка аутизм, всё равно не умрёт.

 

В общем, мозг – очень сложная штука, и пока у нас не будет объективных нейробиологических критериев, мы так и не узнаем всей правды, а значит будем лишь догадываться. И первый шаг на этом большом пути, который приведёт нас к разгадке тайн сознания и психических расстройств – это назначить наконец-то головной мозг на должность предмета изучения в психиатрии. Ведь это будет значить, что каждому рядовому психиатру из районого психодиспансера надо будет учить физиологию и анатомию, а не только психологические теории про ид, эго, и супер-эго, что безусловно повысит общею культуру профессии. Наши учителя сделали своё дело, нам надо сделать своё.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.