Если исключить споры с носителями явно антинаучных взглядов, на чем основывают свой авторитет врачи, доказывая неправоту оппонентов, не являющихся медиками?

 

Во-первых, врачи ссылаются на уникальное (хотя бы по продолжительности учебных курсов) образование. Во-вторых, работающему врачу открыто более широкое видение всего, что связано с болезнями и их лечением. Для него болезнь – не казус в личной биографии, а событие, предусмотренное в системе, которую называют “общественное здравоохранение”. Врач интегрирован в эту систему, у него есть доступ к особенной перспективе, закрытой для людей, не включенных в профессиональный круг. Имея доступ к профессиональной точке зрения, врач обретает осведомленность в том, как на самом деле устроена медицина в современном обществе.

 

И, наконец, третье. Врачи любят ссылаться на личный опыт. Опыт приобретается с годами и, следовательно, чем дольше человек работает врачом, тем весомее этот, третий аргумент. Личный клинический опыт, как считается, перевешивает то, что называют “знаниями”, полученными в теории. Тем более что в современном мире доступ к знаниям облегчился и произошла своего рода инфляция информированности, на фоне которой вырос статус знаний, полученных эмпирически.

 

Все три приведенных достоинства врача как профессионала делают его мнение бесспорно более ценным, чем мнение “обычного” человека, т. е. человека 1) без медицинского образования 2) не работающего в медицине 3) не накопившего с годами уникальный опыт диагностики и лечения.

 

Внутри врачебного сообщества конкуренция мнений обычно разворачивается в той же сетке координат. Правым скорее будем признан тот, у кого лучше образование, кто дольше и успешнее делает карьеру в медицине. Одним из самых важных признаков носителя истины признается опыт – параметр, измеряемый количественно, в годах рабочего стажа.

 

Разногласия людей с приблизительно равной компетенцией неизбежны, и в них с особенной яркостью проявляются слабости практической медицины. Разница в выборе лечебного плана объяснима разницей в характере трех упомянутых точек опоры медицинского профессионализма: образования, организации здравоохранения, личного практического опыта.

 

В жизни наибольший вес при определении правоты получает опытность врача. Этим подчеркивается гуманитарный, т. е. человеческий характер профессии – лечит не комплекс знаний, не лечебное учреждение, а отдельный индивидуум, человек, не просто прошедший особое обучение, но и посвятивший годы жизни применению знаний на практике.

 

Медицина, таким образом, выглядит как встреча двух личностей – пациента и врача. Это довольно интимный, душевный опыт, придающий ремеслу медика сердечность, которой лишена, например, работа механика или каменотеса. По крайней мере, так дело обстоит в наши дни. Когда мир изменится, в медицине будущего врачам делать будет нечего.

 

***

 

Начнем с медицинского образования. Его содержание – набор фактов о природе. Нет никаких сомнений в том, что память компьютера сохранит эти знания надежнее, чем ум самого одаренного человека. Не только количество фактов в памяти, но и способность отмечать связи и систематизировать данные – во всем этом компьютер превосходит любого человека.

 

Наука о природе тем и отличается от магического мировоззрения, что она строится на жесткой систематизации данных. По крайней мере, ученые стремятся к тому, чтобы представить картину мира рационально. Поэтому научное видение мира легче дигитализировать, чем религиозное или любое другое мировоззрение, основанное на интуициях.

 

Человеческий мозг проделал хорошую работу по созданию рациональной картины мира, но теперь пришло время признать – удержать весь этот грандиозный набор данных (Big Data) не способен ни один мозг на земле. Работу с фактами надо полностью поручить компьютеру.

 

Другая, менее фундаментальная часть медицинского образования, касается собственно лечения болезней. Суть этих знаний в умении ориентироваться в опыте лечения, который уже накоплен человечеством на момент, когда студента учат быть врачом. Этот вид данных с самого начала истории научной медицины принято документировать и публиковать в книгах и медицинских журналах. Так и развивалась научная медицина – через обмен опытом. Коллективная экспертиза научного сообщества помогала отделить эффективное от бесполезного. В результате сформировался научный консенсус, о котором рассказывают в медицинских учебных заведениях.

 

Все, что содержится в учебниках и лекциях, без каких-либо критических затруднений переносится в компьютерное хранилище знаний. Гайдлайны, алгоритмы, протоколы, все эти нормативные документы (кстати сказать, далеко не всегда фактически присутствующие в некоторых медицинских дисциплинах и весьма часто игнорируемые на практике) не должны загромождать память человека. Все, что в медицине претендует на систематичность, может и должно быть перенесено в пространство, где в дело вступает искусственный интеллект.

 

Более широкое видение медицины как системы взаимодействия людей и институтов – это тоже часть профессионального образования. Правда, в жизни этот вид знаний обретается только на рабочем месте. Это слабость не только медицинского образования, но и многих других видов профессиональной подготовки. Понимание того, как “все устроено” в организации, в которую пришел работать молодой специалист, никогда не возникает сразу и не вручается вместе с дипломом о высшем образовании. Вопрос в том, является ли этот вид компетенции – умение ориентироваться в бюрократических правилах и институализированных обычаях – принципиально необходимым для идеального врача будущего? Если согласиться с тем, что идеальный врач будущего – робот и только робот, то познания в непростой области медицинского менеджмента, вероятно, лучше оставить в качестве эксклюзивного знания медиков из числа представителей человеческой расы.

 

Самое главное – это, конечно, апелляции врачей к их неповторимому многолетнему опыту, который не заместить никакими электронными базами данных. Это что-то вроде “водительского стажа”. Считается, что для уверенного управления автомобилем нужен опыт, потому что обучение, строго говоря, продолжается и после получения водительских прав. Малоопытный водитель – то же самое, что менее обученный.

 

В том, что касается образования, не может быть никаких сомнений в том, что знания человека проигрывают знаниям компьютера. У медицинского компьютера не просто количественное преимущество знаний, его знания не только лучше структурированы, но они еще и постоянно (ежедневно) обновляются. Информационная система, которая объединит всех провайдеров медицинских услуг, будет постоянно пополняться новыми сведениями о том, как на практике работает та или иная схема лечения. Это будет самообучающаяся система, в онлайн режиме корректирующая представление об эффективном лечении.

 

Договоримся считать знание о том, как устроено здравоохранение, немедицинским, а значит ум врача-робота этими вопросами отягощать не придется.

 

Но как все-таки быть с клиническим опытом? Как быть с убежденностью человека в том, что ни один машинный алгоритм не способен заменить годы его работы?

 

Прежде чем увольнение рассуждающих таким образом врачей станет массовым и необратимым процессом, имеет смысл обрисовать в общих чертах концепцию беспилотной медицины, к которой человечество придет в ближайшие десятилетия. Правда, придется сразу же сделать оговорку относительно судьбы психиатрии в мире беспилотных медицинских технологий. Психиатрия в том виде, в каком она существует и развивается сейчас, в царство высоких технологий, конечно же, не попадет. О том, что именно ей помешает приобщиться к триумфу роботизированного врачевания, я напишу в конце статьи.

 

***

 

При встрече с особенно масштабной самоуверенностью, затуманивающей клубами пафоса и гонора суть любого вопроса, полезно снизить разговор на уровень приземленных подробностей. Что конкретно в личном клиническом опыте врача есть такого, что невозможно систематизировать в файле формата .xls, т. е. в электронной таблице? Какое такое небывалое многообразие факторов встретилось ему в рамках определенного клинического случая, что оно не способно уместиться в таблице с максимально допустимым количеством строк 1048576 и максимально допустимым количеством столбцов 16384 (Технические характеристики и ограничения Microsoft Excel 2016, сайт support.office.com)?

 

Жизнь сложна, люди уникальны. Понятно, что опыт врача складывается из сильно отличающихся друг от друга случаев. Но все они могут быть математически проанализированы, а иначе опыт, о котором говорит врач, вероятно, относится к области “интуиции”. Если медицина – наука, а не искусство, где действуют одаренные люди, в медицине должны уважаться принципы рационального анализа данных. Научный метод действует там, где есть возможность собрать данные и типологизировать их без остатка, зарезервированного для необъяснимых казусов.

 

В клиническом опыте врача нет ничего, что нельзя было бы дигитализировать и приобщить к большому массиву Big Data. И если врач с 30-летним опытом считается лучше врача с 5-летним опытом, то Big Data даст возможность рассчитывать на суммарную опытность величиной в несколько тысячелетий.

 

Интуиция? Praecox feeling? Чутье? Со всем этим придется проследовать в ту же культурную нишу, где обретаются целители, экстрасенсы и самородки в пятом поколении.

 

***

 

Мы ждем от врача примерно то же, что от таксиста: обученность, опытность, ответственность, внимательность, серьезное отношение к безопасности. Беспилотная медицина будет пугать тем же, чем пугают беспилотные автомобили. Страшит не новизна технологии, а то, что из привычного процесса исключается человек, понятное нам существо, на которое мы можем надеяться и которому мы доверяем, как себе подобному. Более надежные устройства, доверие к которым статистически более оправданно, чем доверие человеку, видятся нам опасными только потому что они – не люди. Беспилотные автомобили безопаснее, и с их внедрением все, что человеку нужно от транспорта, улучшится, не считая одного нюанса – пропадет человеческий аспект.

 

Странно, что современному человеку приходится делать такое усилие для того чтобы привыкнуть к этой картине. Современный авиалайнер почти все время в полете управляется автопилотом и только в момент взлета и посадки контроль над самолетом переходит к человеку.

 

Гарри Каспаров в своей книге “Человек и компьютер” приводит пример того, как сильно психологический фактор влияет на историю освоения новых технологий. Оказывается, лифты, которые в начале ХХ века устанавливались в американских небоскребах, могли функционировать без лифтера. В их конструкции не было ничего, что делало присутствие лифтера обязательным. Для пассажиров использование этого необычного устройства было столь волнительным опытом, что одно только присутствие лифтера, т. е. специалиста по управлению лифтом, ослабляло стресс. Лифтер символизировал контроль человека над механизмом. Когда нью-йоркский профсоюз лифтеров объявил забастовку и люди были вынуждены пользоваться лифтами самостоятельно, мгновенно прояснилось истинное положение вещей – профессия лифтера не нужна.

 

Когда врача заменит робот, будет та жа самая проблема. Людям будет не хватать человеческого участия в то время как безопасность и превосходная эффективность беспилотной медицины станут очевидными для всех.

 

Человеческое участие в беспилотной медицине будет заканчиваться на этапе ранжирования данных клинических исследований. Вероятно, на начальном этапе человек будет решать, выводы каких исследований следует считать более ценными при назначении лечения. Предоставляя компьютеру информационное сырье, человек не будет участвовать в принятии решений. На более совершенных этапах врачи-роботы будут обрабатывать данные исследований самостоятельно, ориентируясь на собственные представления о полезности. Собственно процесс инициирования и организации клинических исследований в какой-то момент перейдет в юрисдикцию искусственного интеллекта.

 

Для многих пациентов решающим труднопреодолимым препятствием станет отсутствие человеческого контакта с врачом. В этой связи полезно вспомнить, что врач в научной медицине не обязан быть источником “человеческой теплоты”. Это, скорее, цель младшего медицинского персонала, медсестер, т. е. сестер милосердия – монахинь, послушниц или волонтеров, чья обязанность – не лечить, а утешать. В эпоху роботизированной медицины они никуда не денутся, напротив, человеческие ресурсы будут перераспределены именно в этом направлении, туда, где люди оказывают уход, утешают, сострадают, готовят в последний путь. Все собственно человеческое в беспилотной медицине наполнится новой силой.

 

***

 

Психиатрия придет к беспилотной модели позже других медицинских дисциплин. Главная проблема – отсутствие единообразия в сборе данных о болезни, расплывчатость диагностических определений и недостроенность концепции психического расстройства.

 

Дигитализировать принятие лечебных решений в психиатрии не сложнее, чем в других областях медицины. Сложности возникнут до начала лечения. Проблема – в том, как психиатрия представляет поле своей деятельности.

 

Представим глобальную систему лечения гипертонии, в которой входными данными являются показатели артериального давления, получаемые в медицинском офисе или пациентом самостоятельно дома, или передаваемые с носимого устройства в медицинский компьютер. Гайдлайн лечения, который назначит робот, будет привязан к этим показателям.

 

В психиатрии такой ясности, которую обеспечивает лабораторная или аппаратная диагностика, нет. Основным методом диагностики по-прежнему остается сбор информации о феноменальном опыте пациента. Никакого единообразия в интерпретации нарративов, которыми снабжают врачей пациенты, не существует. А значит, нет возможности создать единую информационную систему, которая объединит всех врачей мира, а точнее сказать, все электронные устройства, подключенные к глобальной базе данных о болезнях и лечебных маршрутах.

 

Феноменологической психиатрии нет места в новой реальности беспилотной медицины так же, как там нет места нозологиям больше похожим на филологические статьи, чем на описание биологической реальности. Новые технологии заставят психиатров, как уже бывало в истории медицины, почувствовать себя отстающими от прогресса. Иногда кажется, что некоторое запоздание в развитии присуще психиатрии как научной дисциплине. Но это не значит, что психиатрия обречена топтаться на месте, наблюдая, как другие медицинские специализации выходят на качественно иной уровень.

 

Движение вперед возможно уже сейчас. Пока концептуальные основы диагностики остаются в довольно архаичном состоянии, можно, не дожидаясь новой революции в науке, заняться внедрением новых технологий в психиатрию уже сейчас. Из ярко цветущего и довольно хаотичного и запущенного сада разных мнений (“сколько врачей, столько и мнений”), психиатрию можно перевести в чистую, убранную комнату.

 

Четкий порядок алгоритмов, основанных на принципах доказательной медицины, не просто желателен, но необходим для современной психиатрии. И если раньше о научно оправданном единстве методик можно было лишь мечтать, то в наши дни информационные технологии делают мечту реальностью.

 

Уже сейчас можно собрать все значимые данные о применении тех или иных препаратов и систематизировать их в удобной для практического использования базе данных. Информацию о лекарствах, которая требуется для принятия клинически важных решений, современный врач не обязан держать в голове. Все необходимое может быть организовано в виде программного инструмента, сопоставляющего данные о пациенте с накопленным научной медициной (а не отдельным специалистом) опытом и предлагающего врачу наиболее обоснованный терапевтический маршрут, включая выбор лекарства, дозу, средства для облегчения побочных эффектов, схему лечения и т. д.

 

Такой инструмент приблизит психиатрию к идеалу беспилотной медицины, базирующейся исключительно на научной достоверности, лишенной “человеческого фактора” и непрерывно совершенствующей собственные стандарты качества.

 

Подготовил: Филиппов Д.С.

---

Дорогой читатель, в благодарность ты можешь материально поддержать наш проект или конкретно автора данной статьи, написав его фамилию в сопроводительном письме денежного перевода. Или можно просто щёлкнуть по рекламе в любом месте сайта 🙂

Такая поддержка являются пока единственным способом развития нашего проекта.