Только  23% среди всех лиц с расстройствами пищевого поведения получают лечение (Layard R. et al, 2012), что не может не вызывать тревогу, учитывая, что смертность среди таких пациентов почти в два раза превышает смертность в общей популяции (Arcelus J. et al, 2011). В 2019 году Королевский колледж психиатров высказался о целесообразности раннего вмешательства при расстройствах пищевого поведения. Другими словами, необходимо оказывать помощь еще в детском возрасте, для чего нужно выявить, какие из особенностей детского пищевого поведения могут быть связаны с развивающимися в дальнейшем расстройствами пищевого поведения. 

 

Ранее высказывались предположения, что такие виды пищевого поведения как переедание, недоедание и привередливость в еде могут быть предвестниками склонности к диетам в подростковом возрасте, что, в свою очередь, рассматривается как фактор риска нервной анорексии (Thornton LM. et al, 2017) а также напрямую ассоциировано с нервной анорексией взрослых (Nicholls DE & Viner RM. 2009) и индексом массы тела (Herle M. et al, в процессе публикации).

 

Herle M. et al. попытались выявить связь между особенностями детского пищевого поведения и расстройствами пищевого поведения у подростков. Они предположили, что эти особенности (особенно пере-, недоедание и привередливость в еде) и расстройства пищевого поведения составляют единый континуум.

 

В исследовании использовались данные 4760 участников из популяционной лонгитюдной когорты ALSPAC, в которую вошли матери и их дети, родившиеся на юго-западе Англии в период с 1991 по 1992 год. Траектории детского пищевого поведения составлялись путем опроса родителей на восьми временных точках до достижения детьми возраста 10 лет. Родители сообщали, насколько они обеспокоены пищевыми привычками своего ребенка в плане переедания, недоедания и привередливости в еде. Данные по расстройствам пищевого поведения (компульсивное переедание, очистка ЖКТ путём искусственной рвоты или приёма слабительного, голодание и избыточные физические упражнения) у подростков были получены путем самоотчетов в возрасте 16 лет. Наличие диагноза расстройства пищевого поведения в соответствии с критериями DSM-5 также устанавливалось в 16 лет на основании самоотчета и данных, полученных от родителей.

 

Результаты исследования представлены в виде сравнения уровня риска развития расстройств пищевого поведения с референтной группой, в которую вошли те лица из выборки, у кого не было особенностей пищевого поведения или они были слабо выражены по каждому из типов пищевого поведения.

 

  • Переедание: те дети, у кого до 5 лет отмечался низкий уровень переедания, с последующим его повышением (позднее повышение) имели 6%-ное повышение риска компульсивного переедания как особенности пищевого поведения и 1%-ное повышение риска компульсивного переедания как расстройства, удовлетворяющего критериям DSM-5.

 

  • Недоедание: у тех детей, у кого в детстве отмечалось недоедание той или иной степени выраженности, но полностью прошло к 5 или к 9 годам, риск возникновения голодания или стремления к очистке ЖКТ путём искусственной рвоты или приёма слабительного ниже на 3%, а риск избыточных физических упражнений ниже на 2%. У тех из девочек, у кого недоедание сохранялось на протяжении всего детства, риск соответствия диагностическим критериям нервной анорексии повышался на 6%.

 

  • Привередливость в еде: риск развития нервной анорексии был повышен на 2% как у тех, у кого привередливость в еде наблюдалась на протяжении всего детства, так и у тех, у кого привередливость в еде была в возрасте 1 года, а потом постепенно снижалась. Авторы также проверили возможность возникновения нервной анорексии у тех, кто был одновременно и привередлив в еде, и недоедал, однако только 4 из 69 девочек, чье состояние отвечало критериям нервной анорексии, попали в обе группы, что заставляет предположить, что оба вида пищевого поведения имеют  независимую связь с нервной анорексией.

 

Результаты исследования по мнению авторов подтверждают гипотезу о существовании единого континуума между пищевым поведением в детском возрасте и развивающимися позднее нарушениями пищевого поведения. Переедание в детском возрасте оказалось ассоциировано с повышенным риском компульсивного переедания в 16 лет, а усиление переедания в среднем и позднем периоде детства повышает вероятность развития компульсивного переедания как расстройства, удовлетворяющего критериям DSM-5. Другими словами, эти данные позволяют предположить, что пищевое поведение, выражающееся в переедании, и приводящее к компульсивному перееданию как расстройству, удовлетворяющего критериям DSM-5, может начинаться примерно в возрасте 5 лет. 

 

Низкий уровень недоедания (здоровый аппетит) оказался связан с более низким риском развития голодания и избыточных физических упражнений, что позволяет его рассматривать как протективный фактор. Постоянное недоедание у девочек было связано с повышенным риском развития расстройств пищевого поведения, в том числе по своей выраженности достигающих уровня, удовлетворяющего критериям DSM-5.

 

Рано возникающая и постоянная привередливость в еде оказалась ассоциирована с повышенным риском развития нервной анорексии. Авторы предполагают, что привередливость либо вносит свой вклад в развитие нервной анорексии, либо является ее ранней манифестацией.

 

Это исследование на сегодняшний день является самым масштабным и полным среди всех исследований, где изучались связи между детским пищевым поведением и расстройствами  пищевого поведения (в том числе в виде установленного диагноза) у подростков. База данных ALSPAC обеспечила повторные “срезы” данных в детском и подростковом возрасте на протяжении 16 лет и большую выборку из 4760 участников.

 

Авторы смогли проследить, как  разнообразное пищевое поведение участников исследования с течением времени переходит в расстройства  пищевого поведения (в том числе в виде установленного диагноза). 

 

Однако у исследования имелись следующие ограничения: 

 

Данные были получены из самоотчетов или отчетов родителей (включая наличие диагноза расстройства пищевого поведения), что оставляет возможность для систематической ошибки (предвзятости).  Например, часть информации участники могли скрыть из-за страха осуждения или стремления дать социально желаемые ответы. Участники набирались на юго-востоке Великобритании, что ограничивает обобщаемость исследования. Методология ALSPAC на сегодняшний день может представляться устаревшей, в частности, расстройство избирательного питания, характеризующееся привередливостью в еде, не вошло в ALSPAC, так как в то время не выделялось как расстройство пищевого поведения. Хотя на сегодняшний день это исследование является наиболее полным, оно тем не менее имеет низкую статистическую мощность из-за того, что расстройства пищевого поведения сравнительно редко встречались в выборке, особенно среди мальчиков.

 

Практическое применение:

 

Авторы полагают, что подтверждения полученных данных требуются дальнейшие исследования с улучшенной методологией. Следует не только включить выделяемые на сегодняшний день расстройства пищевого поведения, такие как расстройство избирательного питания, но и обращать особое внимание в том числе и на мужчин. Традиционно расстройства пищевого поведения выявляются преимущественно у женщин, и игнорируются те их проявления, которые чаще наблюдаются у мужчин: обеспокоенность мышечной массой и особое питание для ее увеличения (Calzo JP. et al, 2016). Это может объяснять малое количество расстройств пищевого поведения среди мужчин в данном исследовании, поэтому в дальнейших исследованиях для повышения валидности данных следует стремиться к выявлению расстройств пищевого поведения в том числе и среди них.

 

Результаты этого исследования говорят, что существует возможность спрогнозировать, у кого из детей в дальнейшем может развиться расстройство пищевого поведения и, соответственно, появляется возможность осуществлять профилактику. Magarey A. et al, 2016 показали, что родительское вмешательство может воздействовать на пищевое поведение детей. Однако большая часть исследований посвящена проблеме ожирения (Hayes JF. et al, 2018), что, хотя и может быть полезным для изучения компульсивного переедания, игнорирует другие расстройства пищевого поведения. Таким образом, необходимы дальнейшие исследования для установления возможностей профилактики и выявления механизмов, лежащих в основе установленных связей.

 

Автор перевода: Лафи Н.М.

 

Источник

 

Основная статья: Herle M, De Stavola B, Hubel C, Abdulkadir M, Santos Ferreira D, Loos RJF, et al. (2019) A longitudinal study of eating behaviours in childhood and later eating disorder behaviours and diagnoses. BJPsych 2019 216(2) 1-7.

 

Дополнительные публикации: Arcelus J, Mitchell AJ, Wales J and Nielsen S (2011) Mortality rates in patients with anorexia nervosa and other eating disorders: A meta-analysis of 36 studies. Arch Gen Psychiatry 68(7) 724–31.

 

Calzo JP, Horton NJ, Sonneville KR, Swanson SA, Crosby RD, Micali N, et al. (2016) Male eating disorder symptom patterns and health correlates from 13 to 26 years of age. J Am Acad Child Psy 2016 55(8) 693–700.

 

Hayes JF, Fitzsimmons-Craft EE, Karam AM, Jakubiak J, Brown ML, Wilfley DE. (2018) Disordered eating attitudes and behaviors in youth with overweight and obesity: implications for treatment. Curr Obes Rep 2018 7(3) 235–46.

 

Herle M, DeStavola B, Hübel C, Santos Ferreira DL, Abdulkadir A, Yilmaz Z, et al. (2020) Eating behavior trajectories in the first ten years of life and their relationship with BMI. Int J Epidemiol under review.

 

Howe CJ, Cole SR, Lau B, Napravnik S, Eron JJ. (2016) Selection bias due to loss to follow up in cohort studies. Epidemiology 2016 27(1) 91–7.

 

Layard R, Banerjee S, Bell S, Clark D, Field S, Knapp M, et al. (2012) How Mental Illness Loses out in the NHS. London School of Economics and Political Science. Centre for Economic Policy.

 

Magarey A, Mauch C, Mallan K, Perry R, Elovaris R, Meedeniya J, et al. (2016) Child dietary and eating behavior outcomes up to 3.5 years after an early feeding intervention: the NOURISH RCT. Obesity 2016 24(7) 1537–45.

 

Nicholls DE, Viner RM. (2009) Childhood risk factors for lifetime anorexia nervosa by age 30 years in a national birth cohort. J Am Acad Child Adolesc Psychiatry 2009 48(8) 791–9.

 

Royal College of Psychiatrists (2019). Position statement on early intervention for eating disorders.

 

Thornton LM, Trace SE, Brownley KA, Algars M, Mazzeo SE, Bergin JE, et al. (2017) A comparison of personality, life events, comorbidity, and health in monozygotic twins discordant for anorexia nervosa. Twin Res Hum Genet 2017 20(4) 310–8.