Травматический опыт в детском возрасте, такой, как жестокое обращение, пренебрежение, развод родителей, ассоциирован с нарушением здоровья. Множество исследований направлено на изучение взаимосвязи между детской травмой и психопатологическими проявлениями. С их помощью было обнаружено, что такой опыт приводит к нарушениям в работе аффективной, мотивационной, мнестической системах, затрудняется функция контроля. Однако, каким образом психологическое неблагополучие «встраивается» в биологические процессы, остается невыясненным. Существующие исследования делают акцент на небольших областях головного мозга (миндалина, гиппокамп, префронтальная кора, теменная и височная доли больших полушарий головного мозга), и их результаты неоднозначны. Кросс-секционные и ретроспективные исследования воздействие детской травмы на биологическую составляющую организма основываются в основном на субъективных сведениях от респондентов, что способствует получению ошибочных результатов. В отличие от них, проспективные исследования изучают состояние здоровья при помощи биомаркеров. Однако, их не так много, а те, что есть – это нейровизуализационные исследования детей, где в качестве травматического опыта изучается помещение ребёнка в детский дом. Их результаты тоже неоднозначны.
В феврале 2021 года в журнале Biological Psychiatry было опубликовано исследование Maria Z. Gehred et al., направленное на изучение биологических последствий детской травмы. Авторы не стали выделять определенные зоны головного мозга, а сконцентрировали своё внимание на поверхности коры больших полушарий и её толщине. Авторы отобрали респондентов из исследования Dunedin Study – исследования, направленного на изучение здоровья и поведения в популяционно-репрезентативной когорте. Всего участников – 861 человек. Данные о самочувствии респондентов были доступны с рождения и уточнялись через небольшие промежутки времени до достижения участниками 45-летнего возраста. Когда респонденту исполнялось 45 лет, ему проводилось МРТ. Авторы выделили 10 категорий детской травмы. Все категории были поделены на две группы: 1 – непосредственное воздействие на ребёнка (физическое, эмоциональное, сексуальное насилия, физическое и эмоциональное пренебрежение), 2 – трудности в семье (лишение свободы одного из членов семьи, злоупотребление родителем психоактивными веществами, психическое заболевание родителя, насилие по отношению к одному из родителей, потеря родителя). Наличие детской травмы оценивалось проспективно, а также в возрасте 3 – 15 лет. В то же время проводилось структурированное интервью о наличии травмы в прошлом. Авторы приняли во внимание особенности нервнопсихического развития каждого респондента, уточнив пренатальные сложности, особенности неонатального периода, уровни развития когнитивных функций, моторики, эмоционального интеллекта. Когда респонденты достигали 45-летнего возраста, для оценки площади и толщины коры головного мозга, проводилась МРТ.
В ходе исследования статистически значимая ассоциированность обнаружилась между проспективно обнаруженными травматическими событиями в детском возрасте и уменьшением площади поверхности и снижении толщины коры головного мозга в 45 лет. Среди респондентов, заявлявших о наличии у себя детской травмы, были обнаружены схожие изменения только при действительно задокументированных фактах о ней.
Проспективно обнаруженная детская травма, в отличие от ретроспективных сведений, оказалась статистически значимо ассоциированной со снижением объёма серого вещества не только в миндалевидном теле и гиппокампе, как это считалось ранее, но и в области ствола мозга, хвостатого ядра, мозжечка, бледного шара, покрышки, таламуса, среднего мозга. Если о травме заявлялось только ретроспективно, то изменения наблюдались лишь в миндалевидном теле и гиппокампе.
Авторы заметили, что дети, подвергшиеся психологической травме, чаще находятся в низком социально-экономическом статусе. После статистической проверки не было обнаружено ассоциированности данного показателя с изменением площади поверхности и толщины коры головного мозга. Не было статистически значимой разницы между различными категориями травмы, кроме незначительного преобладания ассоциированности жестокого обращения со снижением площади поверхности коры головного мозга и уменьшения объёма прилежащего ядра, и ассоциированности депривации с истончением коры.
Таким образом, можно сделать следующие выводы. Во-первых, детская травма, которую наблюдали в ходе исследования, и травма, о которой заявлялось ретроспективно, ассоциированы с уменьшением площади поверхности коры, снижением её толщины и уменьшением объёма серого вещества. Во-вторых, наиболее статистически значимой оказалась корреляция изменений головного мозга с негативным опытом в детстве, о котором удались узнать проспективно. Корреляция не теряла значимость даже в тех случаях, когда респонденты, достигнув зрелого возраста, не сообщали о детской травме. В-третьих, изменения в мозге были распределены равномерно между различными его областями и распределялись в зависимости от места в функциональной иерархии: от сенсорных, сомато-двигательных зон – к зонам высших корковых функций.
В отличии от предыдущих исследований изменения были обнаружены не только в миндалевидном теле и гиппокампе, но и в области ствола мозга, хвостатого ядра, мозжечка, бледного шара, покрышки, таламуса, среднего мозга. Эти данные свидетельствуют о том, что в результате детской травмы могут формироваться аффективные, когнитивные, сенсорные и двигательные нарушения.
Полученные результаты не зависили от факторов риска недоразвития головного мозга, таких, как низкий социально-экономический статус, а так же не были специфичны для разного вида травматического опыта. Однако, связь жестокого обращения и депривации со снижением площади поверхности коры больших полушарий и уменьшением объёма прилежащего ядра была несколько заметнее, чем отностительно других групп травм. Данные результаты требуют уточнения в дальнейших исследованиях.
Автор: Вирт К.О.
Источник: Maria Z. Gehred, Annchen R. Knodt, Antony Ambler, Kyle J. Bourassa, Andrea Danese, Maxwell L. Elliott, Sean Hogan, David Ireland, Richie Poulton, Sandhya Ramrakha, Aaron Reuben, Maria L. Sison, Terrie E. Moffitt, Ahmad R. Hariri, Avshalom Caspi. Long-term neural embedding of childhood adversity in a population-representative birth cohort followed for five decades. Biological Psychiatry.