Статьи

 

В июне 1989 года городской служащий наткнулся во дворе нежилого дома в Ричмонде на тело 45-летней Синди Джейс, разведенной медсестры, семь лет подвергавшейся, по ее же свидетельствам, методичным атакам анонимного сталкера – на безрезультатный поиск которого Канада к концу 80-х потратила суммарно не меньше миллиона долларов, – и долго страдавшей от бредовых идей и галлюцинаций (по мнению ее бывшего мужа; он же отмечал у Синди симптоматику, по одним данным, диссоциативных расстройств, по другим – ПРЛ). Заведенные за спину руки женщины были привязаны к ее ноге, а шею опоясывали странгуляционная борозда и черный нейлоновый чулок. Вскрытие, однако, показало передозировку морфина и «других препаратов», а коронер назвал причиной смерти не асфиксию, а «неизвестное происшествие» («unknown event»), что бы это ни значило. Незадолго до гибели Синди вышла из психиатрической клиники, куда ее направил психотерапевт, обеспокоенный суицидальными наклонностями пациентки. По словам отца Синди, Отто Хэка, после выписки дочь заявила, что впервые уверена («convinced»), кто преступник, и что если полицейские не могут это решить, она, Синди, решит за них («I’ll solve it for them»).

 

Синди Джеймс и Рой Мейкпис

 

В 1966 году юная красавица Синтия Элизабет Хэк, закончив обучение сестринскому делу, вышла в Нью-Уэстминстере замуж за 37-летнего доктора Роя Мейкписа, который предварительно развелся. Далее Синди работала в дошкольном учреждении для детей с поведенческими и эмоциональными нарушениями, а Рой руководил отделением социальной психиатрии Университета Британской Колумбии. В 1981 году пара, так и не обзаведшаяся детьми, неожиданно для окружающих расторгла брак, а через четыре года Рой, следуя совету своего адвоката, оборвал все контакты с Синди, чей психический облик, по его утверждениям, после расставания неуклонно менялся к худшему: якобы женщина становилась все более нервной и агрессивной и регулярно затевала ссоры с экс-супругом, которые старалась перевести в драки. Хотя Рой – позже он пройдет через допросы, детекторы лжи и обстоятельную полицейскую слежку – неоднократно фиксировал в больнице легкие телесные повреждения, ни близкие, ни соседи, ни пациенты Синди не разделяли его пессимизм: никаких тревожных перемен они не замечали. Что довольно странно, ведь с осени 1982 года (хронология Vancouver Sun) Синди систематически названивал некий человек, шипевший, шептавший или просто молчавший в трубку, и она боялась его настолько, что обратилась в полицию.

 

Полиция Ванкувера подтвердила факт многочисленных коротких вызовов, но установить их источник не смогла, да и никто в 80-х не смог бы. Не удалось и определить по голосу пол звонившего. Синди говорила своей матери, что не узнает этот голос; в 2010-х абсолютное большинство прослушавших размещенную в Интернете аудиозапись охарактеризуют его как искаженный женский. За звонками последовали визиты, если относить выпотрошенные подушки и шкафы, оборванные провода, разбитые светильники, следы на участке и заглядывания в окна на счет того же неизвестного. Затасканные спецэффекты сменились прямыми актами насилия: в январе 1983 года (хронология Edmonton Journal) соседка, Агнес Вудкок, нашла медсестру в ее собственном гараже, плачущей, в синяках и с затянутым на шее черным нейлоновым чулком. Провалив две проверки этого инцидента на детекторе лжи, Синди переехала не очень далеко, перекрасила машину, сменила фамилию на «Джеймс» (отдельные источники сдвигают смену фамилии и переезд на конец 80-х) и наняла частного детектива Оззи Кэбана. Это не помогло: теперь жертва получала записки с угрозами вроде «Soon Cindy» (выполненные в той же технике, что и т. н. ransom notes, где на лист наклеиваются слова, буквы и картинки, вырезанные из газет и журналов) и посылки с тухлым мясом. Затем кто-то развесил на дворовых деревьях мертвых уличных кошек, к одной из которых крепилась бумажка с уведомлением «Ты следующая», и нападения возобновились.

 

Те самые коллажированные записки. На цветном фото слева запечатлена сама Синди

 

Зимней ночью детектив услышал шум в своем экземпляре парной рации (второй находился у Синди). «Ворвавшись» в дом клиентки, Кэбан обнаружил ее неподвижно лежащей на полу кухни. К ладони Синди ножом для чистки овощей была приколота записка, визуально и содержательно идентичная предыдущим. Врачам, задокументировавшим неглубокую рану на голове пострадавшей и след от инъекции на руке, но не защитные травмы, она рассказала об ударе, уколе и потере сознания. В другой раз Синди отыскали в канаве, в десяти километрах от дома – в мужских ботинках, резиновых перчатках (в некоторых публикациях фигурируют один ботинок и одна перчатка), покрытую малоопасными порезами; с черным нейлоновым чулком на шее. Очнувшись, она снова ничего не помнила. Следующим стал эпизод с огнем. По одним источникам, Синди на время поселилась у четы Вудкоков, по другим – они у нее; чей бы дом это ни был, апрельской ночью 1986 года его подвал загорелся. Телефонный провод, как можно догадаться, оказался перерезан. Выскочивший на улицу Том Вудкок увидел стоявшего поодаль мужчину, пустившегося бежать, когда Том попросил его о помощи. После пожара – согласно результатам экспертизы, дом подожгли изнутри и никто из посторонних в помещения не проникал – и похищения собаки Синди (найдена живой на городской окраине) женщина впала в ступор, перестала есть и принимать назначенные лекарства. Психотерапевт Алан Коннолли настоял на ее госпитализации в местную психиатрическую больницу, где, насколько известно, проводилась терапия депрессии, в ходе которой по крайней мере несколько врачей пришли к выводу, что пациентка, подавшая около ста жалоб в правоохранительные органы, самостоятельно инсценировала все случаи запугиваний, посягательств и угроз (включавшие, напомним, инфернальную сцену с кошками). Финал истории изложен в первом абзаце.

 

Слева – Ванкувер 70–80-х. Справа – Оззи Кэбан, не сомневавшийся, как и Алан Коннолли, в существовании преследователя

 

Одна из «народных» интерпретаций происходившего с Синди Джеймс ссылается на «раздвоение личности»; ее наиболее внятный – за счет почти вызывающей схематичности – извод гласит, что «мужская» часть Синди истязала «женскую» часть Синди, пока женщина не догадалась, что преследует сама себя, и не покончила с домогательствами способом, который сочла единственно надежным. Вероятно, эту компактную версию могла бы поддержать ванкуверская полиция, выяснившая в свое время, во-первых, что доза морфина, соразмерная дозе, оказавшейся в крови медсестры, обычно начинает действовать спустя 15 минут после попадания в организм, а во-вторых, что самосвязывание аналогичным методом занимает у человека со схожими телесно-физическими характеристиками около трех минут. Оставшаяся доля миллиона, брошенного Канадой на распутывание беспрецедентного дела, ушла, по-видимому, на полиграфы и сеансы гипноза для заявительницы – не придавшие ее воспоминаниям о нападениях той конкретики, которая позволила бы наметить хоть одного перспективного подозреваемого, – круглосуточное посменное наблюдение за домом и бесконечные экспертизы, не выявившие никаких признаков вторжения в жилище и никаких отпечатков на адресованных Синди посылках и записках, кроме ее собственных.

 

Автор: Явлюхина Н. Н.

 

При создании этого текста автор опирался на англоязычные источники и очерк Влады Галагановой.