Резистентность – это отсутствие результатов при адекватном лечении. Проблема с определением резистентности при лечении тревожных расстройств в том, что до сих пор не определено, что какое лечение тревожных расстройств можно считать адекватным.
Депрессия является одним из основных показателей общего глобального бремени болезней: более 300 миллионов человек страдают от депрессии [1]. До сих пор ограниченный объем терапевтических подходов для данной патологии оставляет пациентам несколько вариантов лечения и низкие показатели ремиссии. Это может измениться по мере прогресса в исследовании патофизиологии депрессии. Была обнаружена сложная связь между депрессией и воспалением, при этом приблизительно у 33% людей с большим депрессивным расстройством наблюдался повышенный уровень периферических воспалительных биомаркеров [2].
Ответ на лечение – это ослабление симптомов. Ремиссия – это почти полное отсутствие симптомов, состояние между ответом на лечение и полным выздоровлением.
В 1913 году Карл Ясперс напишет в «Общей психопатологии»: «…психопатологи занимаются обширным материалом, для которого психологией пока не описано «нормальных» соответствий». Немногое можно добавить к этой фразе сегодня: иногда психиатрия и психология будто не замечают друг друга, сталкиваясь на одной территории. Один из сложных вопросов, который интересует и психиатров, и психологов – внутренняя речь (ВР), практически ежеминутное явление нашей жизни, над которым мы не привыкли задумываться. Но при попытке его описать оно начинает выглядеть странным и чуждым: как назвать то, что происходит в нашей голове? Внутренний голос? Я им говорю – сам с собой? Или я его слышу? А если я представляю беседу с кем-то, значит, у меня в голове – чужой голос? На ум неизбежно приходят обороты, в которых описывают искаженное, расстроенное мышление психиатрических пациентов; но если они уместны для всех, в чем тогда «расстройство»? Попробуем разобраться, что психологам удалось выяснить о норме и как она превращается в патологию.
Появляется все больше свидетельств того, что инфекция и хроническое неактивное воспаление в периферических тканях являются важными патогенными факторами при тяжёлом депрессивном расстройстве. Большая депрессия часто сочетается с системными воспалительными заболеваниями, такими как ревматоидный артрит, аллергии различных типов, рассеянный склероз, сердечно-сосудистые заболевания, воспалительные заболевания кишечника, хронические заболевания печени, диабет и рак, при которых провоспалительные цитокины сверхэкспрессируются. Ряд исследований на животных показывает, что системное воспаление, вызванное периферическим введением липополисахарида, увеличивает экспрессию провоспалительных цитокинов как на периферии, так и в головном мозге, и вызывает аномальное поведение, подобное большому депрессивному эпизоду.
Представьте, что сегодня утром вас разбудил непонятный звук, исходящий от странного маленького прямоугольника с яркими надписями «отложить» и «выключить». Рука сама собой потянулась и нажала на слово «выключить» и странный звук прекратился. Вы окончательно открыли глаза и обнаружили себя в незнакомом помещении. Вы встали, опустили ноги вниз и с ужасом нащупали ими непонятное волосатое существо, глядящее на вас двумя огромными глазами. В смятении вы вежливо его обошли и направились к дырке в стене напротив. За ней расстилалось бессчетное множество огромных коробок, между которыми быстро перемещались какие-то тарахтящие коробки поменьше. Вы захотели рассмотреть их поближе, но сильно ударились лбом о невидимую преграду. От боли и страха вы опустились на пол и обхватили голову руками, не понимая, что вокруг происходит и кто, собственно, вы такие. Так, скорее всего, начинался бы каждый ваш день, если бы по несчастливому стечению обстоятельств вы полностью утратили механизмы функционирования долговременной памяти. Удручающая картина, не правда ли?
В январе 1973 г. в журнале Science была опубликована статья под названием “О том, как быть вменяемым в сумасшедших местах”. Ее автор, психолог Дэвид Розенхан, описал, как он и семь других здоровых людей самостоятельно обратились в разные психиатрические больницы, утверждая, что слышат голоса, которые произносили странные слова, такие как ”стук” или “пустота”. У всех диагностировали либо шизофрению, либо маниакально-депрессивный психоз. Оказавшись внутри психиатрической лечебницы, они моментально прекращали симуляцию. В среднем через 19 дней все участники эксперимента были выписаны с диагнозом “шизофрения в стадии ремиссии”.
Руководство одной из больниц, услышав об исследовании, заявило, что их специалистов невозможно так просто обмануть. Главный врач бросил вызов Розенхану, потребовав прислать к нему симулянтов. Тот молниеносно согласился, но так и не сделал этого. Тем не менее, в больнице заявили, что были выявлены и отправлены домой сорок один симулянт.
Теории, включающие участие мозжечка в патофизиологических процессах шизофрении, имеют достаточно долгий путь взлетов и падений в истории психиатрии. Между тем, в настоящее время появились предварительные результаты исследований, предполагающих, что модуляция активности мозжечка может облегчать симптомы шизофрении.
Антипсихотики остаются терапией первой линии для больных шизофренией, несмотря на то, что их эффективность порой может оказываться меньше ожидаемой, а побочные эффекты наоборот более выраженными, чем хотелось бы. Психологические же вмешательства, такие как когнитивно-поведенческая терапия (КПТ), неизменно предлагаются как добавочная (вспомогательная) терапия.
Однако в последнее время появились утверждения, что психологические вмешательства столь же эффективны, как и антипсихотики. В частности, в обоих изданиях Understanding Psychosis and Schizophrenia Британского психологического общества смело заявляется, что “…общепризнано, что в среднем польза от КПТ для пациентов примерно такая же, как от приема психотропных препаратов”.
Последние четыре десятилетия существует позиция, рассматривающая зависимость как расстройство дофаминовой системы. Однако, по мнению D.J.Nutt и его коллег, такая точка зрения не привела исследователей к созданию новых методов лечения. В своей недавней статье в Nature Reviews Neuroscience они рассмотрели происхождение дофаминовой теории зависимости и способность наркотических веществ вызывать высвобождение дофамина в стриатуме человека.