Перед поведенческими и когнитивными наукам постоянно возникает проблема включения эмоций, чувств, мотиваций, настроений и других аффективных процессов в модель человеческого поведения и сознания. Эти процессы долгое время отодвигались на второй план или игнорировались, как правило, на том основании, что они иррациональны, недоступны для измерения, а их изучение мало что дает науке. Однако становится все труднее отрицать, что эти процессы связаны не только с нашим самочувствием, но и формируют наше поведение и управляют ключевыми когнитивными механизмами, такими как внимание, обучение, память и принятие решений.
Обращаясь к этим проблемам многое можно почерпнуть из трудов древних греков и таких выдающихся ученых как Декарт, Юм, Дарвин, Вундт, Джеймс. Семена, которые посеяли в 1960 гг., дали ростки и примерно 20 лет спустя возник беспрецедентный междисциплинарный интерес к аффективным процессам. С той поры эта научная область расцвела и все большее число исследователей, кафедр, исследовательских центров, журналов и обществ вносят вклад в аффективные науки. Теперь, пожиная плоды общих достижений, мы способны, учитывая большую вариативность имеющихся данных, формулировать более надежные и точные прогнозы. Модели человеческого поведения так глубоко изменились, что можно поставить вопрос о завершении эпохи бихевиоризма и когнитивизма и начале эпохи аффективизма.
Что такое аффективизм
Джордж Мандлер, один из лидеров “когнитивной (ре)эволюции” писал, что “бихевиоризм исчез из-за его неспособности решить основные вопросы о человеческой мысли и действиях”. Хотя элементы бихевиоризма продолжали оказывать влияние на когнитивистское мышление, когнитивизм представлял собой отказ от центральных принципов бихевиоризма.
Аффективные науки, наоборот, скорее дополняют когнитивизм, чем вытесняют его. Если когнитивизм – это подход, при котором включение когнитивных процессов в модели поведения, сознания и мозга улучшает объяснение не только когнитивных явлений, но и поведения, то аффективизм – это подход, при котором включение аффективных процессов в такие модели помогает объяснять не только аффективные явления, но и, что важно, еще сильнее улучшает объяснение познавательных процессов и поведения.
Определение аффективных процессов, как в целом, так и по отдельности, является предметом дискуссий. Например, продолжаются споры о том, как при определении эмоций учитывать тот факт, что мы постоянно оцениваем события вокруг нас, и как наша центральная и периферическая нервные системы обеспечивают проявления эмоций, физиологическое возбуждение, телесные реакции, стремления к действию и субъективные переживания. Тем не менее, похоже, что обычно аффективные процессы понимаются как процессы, связанные с понятием удовольствия/неудовольствия или валентности, которые не обязательно должны ощущаться сознательно, и которые мобилизуют организм на то, чтобы справиться с событиями, важными для данного организма. В любом случае, терминологические вопросы неизбежны в науке: постоянные трудности с формальным определением понятия “когнитивное” не помешали переходу от бихевиоризма к когнитивизму, и отсутствие консенсуса относительно формального определения других важных конструктов, таких как интеллект, религия, культура и даже жизнь, не исключает их плодотворного научного изучения.
Несмотря на проблему определения некоторых основных явлений, аффективные науки уже улучшили понимание того, как мы приобретаем знания об объектах, концепциях и людях вокруг нас, а также о том, как мы определяем их ценность. Важно отметить, что эмоции не только формируют то, как мы интерпретируем мир, но и то, какие аспекты мира требуют нашего внимания, а какие можно смело игнорировать: эмоции касаются не только того, что существует, но и значения существующего.
Аффективные науки
Преобразующее влияние аффективных наук на научный дискурс о человеческом сознании и поведении проявляется в изменении финансирования и публикаций даже в тех областях, которые связаны с центральными когнитивными механизмами, например, памятью, вниманием, восприятием и принятием решений. В частности, в психологии, начиная с 1980 гг., тесная взаимосвязь между аффектом, познанием и поведением выявляется в исследованиях по таким темам, как эмоциональный интеллект, регулирование эмоций, зависимость, принятие решений и социальное взаимодействие. Примерно в то же время несколько других дисциплин также начали уделять больше внимания аффективным феноменам, и этот интерес продолжает усиливаться.
Один из основных примеров – аффективная нейронаука. Сам термин появился только в 1990 гг., после того как новаторские исследования эмоционального мозга, в частности миндалевидного тела и его роли в эмоциональном обучении, подготовили почву для возникновения этой науки. Исследования начали выявлять нейронные сети, ответственные за аффективные феномены у животных и людей, в том числе за обнаружение угроз и реакцию тревоги, гомеостатические эмоции и мотивации, сексуальные и аффилиативные реакции, предвкушение вознаграждения и стремление к вознаграждению, и зависимости. Инновационные исследования людей с повреждением головного мозга выявили взаимозависимость когнитивных и аффективных процессов, различие между эмоциями и чувствами, а также существенную роль эмоций в процессе принятия решений. Успехи нейронауки также сыграли ключевую роль в популяризации исследований эмоций, а нейровизуализация с помощью МРТ в 1990 гг. закрепила статус человеческих эмоций как явления, доступного для объективной оценки и научного исследования. В том, что касается истоков нашей эмоциональной жизни, исследования маленьких детей подчеркивают решающую роль эмоций и мотивации в развитии человека, а достижения в области сравнительной аффективной науки открывают новое видение эволюционных и этологических основ аффективных процессов у людей и животных.
В медицине давно устоявшимся классификационным моделям психического здоровья и болезней, основанным по большей части на перечнях поведенческих проявлений и когнитивных нарушений, недавно был брошен вызов новой диагностической системой, предложенной Национальным институтом психического здоровья (NIMH). Новая система в значительной степени опирается на конструкции, связанные с эмоциями, включая системы возбуждения и системы положительной и отрицательной валентности. Аналогичным образом, нейропсихологическая диагностика, лечение и реабилитация после травм или заболеваний головного мозга традиционно фокусировались на когнитивных функциях (например, языке, восприятии и памяти), но в последние годы стали внимательнее относиться к аффективной сфере. Эти изменения отражают ключевые сдвиги в фундаментальных концепциях психического благополучия, иллюстрируя, как исследования аффективных процессов влияют на прогресс в других областях.
Похожие примеры можно найти в аффективных вычислениях. Разработки в области искусственного интеллекта и социальной робототехники, стартовавшие в 1990 гг., привели к появлению подходов, направленных на реализацию эмоциональных процессов у искусственных агентов (социально интерактивные агенты, социальные роботы, чат-боты). Эта тенденция особенно заметна в исследованиях обработки сигналов, которые позволяют точнее измерять и отслеживать аффективные реакции. Аффективные вычисления имеют огромное значение для промышленности, социальных медиа, образования и, в сочетании с клиническими исследованиями, для мониторинга состояния здоровья и ухода за пациентами.
В области аффективных наук ключевую роль играют гуманитарные и социальные науки. В философии в последние десятилетия эмоции, аффекты, чувства и связанные с ними понятия наряду с убеждениями и желанием становятся центральными объяснительными инструментами в теориях сознания и морали. В области истории за последнее десятилетие возникло несколько исследовательских центров, занимающихся тем, как эмоции концептуализировались и выражались в разные времена и в разных культурах, и как эмоции влияли на исторические события.
Исследователи также начали уделять больше внимания аффективным процессам в общей лингвистике, анализируя, например, какая лексика используется для выражения эмоций. С точки зрения культурных сравнений, существуют слова для обозначения эмоций, которые, видимо, не имеют эквивалентов в английском языке, например, amae, японское слово для обозначения желания быть любимым или зависимым от кого-то. В прагматической лингвистике теории интерпретации высказываний в настоящее время исследуют не только выразительные качества образного языка (в особенности метафоры), но и прямое проявление эмоций с помощью лингвистических и паралингвистических средств, обращаясь к тому эмоциональному измерению, которое ранее игнорировалось.
В то же время в социальных науках поведенческая экономика занимается разработкой психологически более реалистичных предположений об экономических агентах – homo economicus – посредством включения аффективных процессов в теоретические и эмпирические модели инвестиционного поведения, принятия решений, ведения переговоров и решения вопросов политической экономии, таких как поведение при голосовании. Антропология тоже начала заниматься культурным моделированием аффективных процессов человека, подчеркивая межкультурное разнообразие эмоциональных репертуаров, в то время как исследования в области социологии дополнили этот подход акцентом на внутрикультурную множественность и роль эмоций в социальных коллективах. Большинство антропологов и социологов в настоящее время признают значение эмоций в поведении человека и изучают эмоциональные взаимодействия на микроуровне (отдельные люди или небольшие группы), мезоуровне (социальные институты) и макроуровне (социальные структуры, такие как класс, возраст или пол). Эмоции считаются фундаментальными социальными явлениями, формирующими основу для многих видов социальной деятельности и взаимодействий, и играющими важную роль в процессах социализации, таких как аффективное социальное обучение. Таким образом, аффект точно так же, как познание и поведение, может выполнять как социальные, так и несоциальные функции.
Актуальный и своевременный вопрос
Ученые обычно игнорируют то, что не могут измерить, заботясь о том, чтобы уменьшить шум в данных и сосредоточиться на своем объекте исследования: бихевиоризм игнорирует центральную ролью когнитивных и аффективных процессов; когнитивизм игнорирует роль аффективных процессов. Поведенческие и когнитивные науки остаются важными для изучения сознания, мозга и поведения, и, учитывая, что эмоции часто связаны как с когнитивными, так и с поведенческими аспектами, аффективизм можно рассматривать как потенциального естественного преемника бихевиоризма и когнитивизма, включающего в себя обе точки зрения. В этом свете растущий интерес к аффективным наукам можно объяснить созреванием науки о том, как и почему мы думаем так, как мы думаем, и делаем то, что мы делаем.
Возможно, актуальность вопроса о том, перешли ли мы в новую эпоху, зависит не только от оценки научного прогресса или вклада аффективных наук, но и от того, как определяются когнитивные процессы. Если исходить из того, что все психические процессы – в том числе аффективные процессы – охватываются словом “когнитивные”, тогда любой расцвет аффективных наук можно считать просто частью дальнейшего роста когнитивных наук; тогда вопрос о новой эпохе может показаться неуместным. Тем не менее, вопрос о переходе в новую эпоху может стать, по крайней мере, призывом к нашим коллегам рассмотреть достижения в области аффективных наук в свете их собственных моделей и исследований: рассмотрение аффективных процессов в когнитивных и поведенческих моделях может улучшить объяснительную и прогностическую способность этих моделей. Мы надеемся, что это краткое изложение нашего мнения инициирует и стимулирует активную и конструктивную, междисциплинарную дискуссию.
Концептуальные, методологические достижения последних десятилетий, продемонстрировали, что аффективные процессы, несомненно, важны, с исследовательской точки зрения, когда дело доходит до понимания поведения и познания. Хотя в конечном счете историки науки будут нести ответственность за определение того, началась ли новая эра, но, учитывая неоспоримое влияние аффективных наук на наши модели мозга, сознания и поведения, представляется уместным спросить, живем ли мы сейчас в эпоху аффективизма.
Автор перевода: Филиппов Д.С.
Источник: Dukes, D., Abrams, K., Adolphs, R. et al. The rise of affectivism. Nat Hum Behav 5, 816–820 (2021).